Об этом в интервью журналу «Эксперт-Урал» рассказал Рустэм Хамитов. Глава республики рассказал об инвестиционной политике республики, правилах работы с бизнесом и новых проектах.
– Все знают, например, что французский переработчик молока Savencia завершил сделку по приобретению Белебеевского молочного комбината. Мы, кстати, не останемся без привычного твёрдого сыра? Вы общались с инвесторами из Франции?
– Общался. Инвесторы сегодня проводят оценку предприятия, производство не останавливается.
Твёрдые сыры останутся, кроме того, дополнительно будут производить мягкие. Savencia Fromage & Dairy является одним из мировых лидеров по производству молочных продуктов, занимая второе место во Франции и четвёртое в мире. Для нас это хорошая история: к нам пришла современная, мощная, французская компания с технологиями и особой культурой производства.
– А как вам удалось их заполучить? Здесь есть какая-то тайна?
– Конечно, этот секрет никому не расскажем! Шучу. Это работа с инвестором. Во-первых, с собственником Белебеевского комбината мы уже обсуждали тему поиска серьёзного партнера. Сыр – это прежде всего Западная Европа: Франция, Швейцария… Было несколько предложений. Во-вторых, я лично встречался с владельцами Savencia, гарантировал поддержку. И всё это сработало, будем ждать первого французского сыра. А нашим поставщикам молока предстоит соответствовать требованиям Savencia.
…субъективных факторах…
– Есть ещё один интересный пример. Итальянская мясоперерабатывающая компания Gruppo Cremonini намеревается построить в Башкирии сеть откормочных площадок для крупного рогатого скота.
– Итальянцы планируют построить семь откормочных площадок с поголовьем 5-6 тысяч голов КРС каждая. Первое строительство уже началось в Фёдоровском районе. Думаю, что и вторую площадку мы в этом году начнем. Точно так же были индивидуальные встречи с президентом компании, чай с ним пили, быстро нашли общий язык.
Такие истории про иностранцев не в малой степени связаны с субъективными факторами. Но, безусловно, для инвесторов в АПК важно, что мы лидеры по производству говядины в стране, по производству молока – вторые, по овощам закрытого грунта – пятые.
Сейчас внимательно изучаем опыт глубокой переработки зерна. В прошлом году собрали 4 млн тонн, внутренняя потребность – 2 млн, остальное надо продавать. Зерно невысокого качества, фуражное. В порт его не повезешь, покупателей не очень много. Нужно научиться перерабатывать, это уже другая продукция – корма, сахароза, фруктоза. Биотопливом не хотим заниматься принципиально, у нас нефтехимический комплекс большой. Но что-то с избытком зерна, конечно, будем делать.
У нас большие планы и по тепличному хозяйству. В прошлом году удалось ввести в работу 2,5 га новых теплиц, в этом году будет еще 2,5 га. Но этого мало, нужно снести 30 га старых теплиц и на их месте построить 40 га новых. Цена вопроса – 6-8 млрд рублей. Ищем инвесторов. Есть интерес к проекту у крупных структур, в том числе банковских. Надеюсь, мы сможем построить это производство и получать не 17 тысяч тонн продукции, как сегодня, а минимум 50 тысяч тонн.
– Каких ресурсов, технологий, знаний не хватает башкирскому АПК, чтобы повысить эффективность сектора? Как догнать, например, Белгородскую область по производительности молочного стада?
– Мы седьмые в стране по производству сельскохозяйственной продукции. Задача – быть в пятёрке, у нас есть все для этого. Кстати, сейчас несколько башкирских агропредприятий участвуют в российско-израильском проекте по повышению производительности молочного стада. Я попросил главу российского Правительства Дмитрия Медведева включить нас в этот проект, он поддержал. Это образовательно-производственный проект, который позволит досконально разобраться, что такое энергетическая эффективность кормов, как повысить надои и многое другое. Пока таких знаний аграриям не хватает. К сожалению, многие из них не хотят учиться и уповают только на нашу поддержку.
– В республике мощные фермерские хозяйства, как развивать их потенциал?
– Учить, помогать, поддерживать. Кроме того, у нас много личных подсобных хозяйств – около 600 тысяч. Примерно 10-15 процентов из них – крепкие середняки. Этих людей мы хотим организовать в кооперативы. Начиная с 2018 года, в каждом муниципалитете создадим предприятия, генерирующие доходы: переработка зерна, молока, мяса, ягод, фруктов. Выделим на покупку такого оборудования около 300 млн рублей. И покажем: скооперировавшись, можно работать гораздо эффективнее. Один пашет, второй сеет, третий убирает, четвёртый перерабатывает, пятый продает.
Кооперация для села — один из вариантов повышения производительности и наращивания объёмов продукции. Сельчане хотят работать на себя. Пожалуйста, работайте. Вот тебе кооператив, оборудование. Зерно сегодня не в цене, так делай муку и продавай. Кто мешает? Почему вы только рожь и пшеницу растите, которые сейчас по цене ниже себестоимости? Выращивайте рапс, горчицу, делайте масло, продавайте. Для нас направление кооперации имеет идеологический подтекст, оно не менее важно, чем реализация крупных проектов.
Известные экономисты (а когда есть время, я стараюсь читать их труды) пишут, что кооперация – это будущее мировой экономики. Некоторые страны демонстрируют поразительные успехи в части роста кооперативного движения. К этому надо идти. А в России корни кооперативных движений очень глубоки. Именно кооперативы до революции были гигантским производителем масла, которое высоко котировалось за границей. И этих кооперативов были тысячи. Почему не вернуться к этой практике хотя бы по ряду направлений.
– А где их продукцию реализовывать? Крупные сети фермеров не жалуют, а влияние сетей на рынок продовольственного ритейла растет. Так, Х5 Retail Group намеревается купить 100 магазинов компании «Уфимский гастроном» (развивала магазины под брендом «Полушка»), в том числе 38 в Уфе.
– Нужны ограничения на федеральном уровне, потому что монополизм в ритейле зашкаливает. Якобы на рынке они не занимают больше 20 процентов, но реально эта доля много больше. Эти гиганты все унифицируют, душат местную торговлю, приучают потребителя к тому, чтобы он приехал к ним один раз в неделю, накидал в тележку товаров на 5 тысяч рублей и увёз. Попасть на полку маленькому производителю практически невозможно.
Все регионы стонут от крупного ритейла, но ничего сделать не могут. У него есть лоббисты, ресурсы, юристы. Мы быстро теряем мелкое производство и торговлю. За границей эти маленькие магазинчики с местными товарами на прилавках поддерживают, их огромное множество. Там ещё до крупного торгового центра доехать надо. У нас всё наоборот. Не надо быть Адамом Смитом, чтобы понять, что такой монополизм уничтожает конкуренцию и вредит экономике.
– Каково будущее птицеводческого комплекса имени М. Гафури, занимавшего до недавнего времени третье место в Российской Федерации по производству индейки (бренд «Индюшкин»)? Почему он обанкротился?
– 2017 год, к сожалению, был тяжёлым для двух крупных предприятий – комплекса имени М. Гафури и Русгрэйн Холдинга. Два гиганта, каждый из них производил очень значимые объемы продукции. Собственники птицеводческого комплекса в погоне за масштабами не учли потребности рынка. Построили огромный комбинат на 30 тысяч тонн индюшатины, а рынка такого не было. Курятина стоит 100 рублей, индюшатина – 300 рублей. Покупателей на неё меньше. Пришлось демпинговать, рушить экономическую модель. Это проблемы менеджмента, неумение правильно организовать работу. Кончилось тем, что предприятие стоит, пытается реструктуризировать кредиты в объёме 6 млрд рублей. Свет в конце тоннеля просматривается, но пока всё ещё очень зыбко. Русгрэйн работает, но финансовая составляющая требует дополнительного изучения.
