В региональном этапе конкурса "Живая классика-2023" приняли участие 163 школьника. По количеству участников мы всегда в первой пятёрке. Есть регионы, в которых – 30-40 участников, а у нас – 150 плюс всегда. "Живая классика" потому и живая, что она читается, слушается и обсуждается.
В этом выпуске (01.04.23) программы "Переплет" на "Радио России-Башкортостан поговорили с куратором регионального этапа. Это учёный секретарь Института развития образования Республики Башкортостан кандидат филологических наук Мария Иркабаева.
Н.С.: Мария Владимировна, добрый день!
М.И.: Добрый день!
Н.С.: Хочется поздравить нас с тем, что состоялся очередной такой праздник звучащего слова. Ничего, что я так высокопарно говорю? Вы согласны?
М.И.: Я думаю, что это абсолютно оправданно. Пафос может быть ещё больше (смеется).
Н.С.: Пафос уместен.
М.И.: Уместен, более чем.
Н.С.: Уже в которой раз проводится этот конкурс?
М.И.: Этот конкурс проводится уже в одиннадцатый раз. В том году мы отметили его десятилетие. И наш регион был представлен солидными результатами, потому что первый раз за всю историю конкурса наш ученик из шестого класса попал в суперфинал в Москве на Красной Площади, в десятку лучших чтецов России он вошёл.
Н.С.: Прекрасный показатель! Вообще, десятка лучших – это очень, как молодёжь говорит, круто. Хотя конкурс классики, и слово "круто" вроде бы неуместно как сленговое, но допустим здесь это слово. Кстати, о словах. Конкурс называется "Живая классика", но, получается, что это не обязательно Пушкин, Достоевский, Лермонтов… То есть классики-классики. А это могут быть и наши современники.
М.И.: И могут, и есть. И есть такие авторы, которые, честно говоря, мне не знакомы были до этого конкурса. И каждый год я для себя открываю новый список этих авторов – интересных наших современников. Тут название такое метафоричное, то есть мы, говоря о живой классике, имеем в виду не только и не столько классические тексты классических авторов, о которых мы говорим, только по имени-отчеству их именуя. Но и вообще любая прозаическая литература, которая обладает правильным нравственным посылом, которая интересна своим слогом, стилем. Именно поэтому она и живая, что читается, слушается и обсуждается.
Н.С.: Я хочу поблагодарить за то, что пригласили меня в жюри. Это была возможность послушать сразу много ребят разных, чтобы иметь возможность сравнивать, понять, насколько широк диапазон, скажем так, выбора произведений. И вот когда употребила сленговое слово "круто", я честно говоря, позволила себе снизить немножко баллы одному из участников, который выбрал произведение, где было слово "фигня", прошу прощения. Вот эти вот сленговые молодёжные слова звучат на каждом шагу, но надо ли брать такие произведения?
М.И.: С этической точки зрения этот вопрос мы можем обсудить. Наверное, когда мы говорим о выборе произведения, безусловно, здесь главную определяющую роль играет сам ученик. Он может и должен читать только то, что ему нравится, что ему субъективно интересно, 95% давайте мы ему смело в этом отдадим. Но всё-таки пять процентов – это та роль, которую играет учитель, наставник, тьютор – мы можем хоть как это назвать, вы понимаете, о чём я говорю, который контролирует… Контролирует – уместное слово здесь – такие вот этические моменты. Потому что дети в силу возраста, в силу максимализма какого-то юношеского не всегда адекватно оценивают текст в том плане, как он будет звучать в конкурсном марафоне…
Н.С.: И на Красной площади, например…
М.И.: И на Красной площади, например! Или в том же "Артеке", куда ребёнок попадёт, если станет победителем регионального этапа. Поэтому я не говорю, что таких текстов нет. Понятно, что они есть. И мы знаем, что и у классиков, особенно стихотворных, они любили и употребляли, да, могли себе позволить нецензурную лексику. Но это же не значит, что мы можем и должны в этом формате преподносить. Поэтому я, пожалуй, с вами соглашусь в том, что здесь можно не обнулить, но снизить баллы.
Н.С.: Будем немножко пуристами, да. И ещё раз, наверное, этот момент стоит подчеркнуть, что в конкурсе "Живая классика" звучит проза.
М.И.: Только проза. Только прозаические тексты.
Н.С.: А почему нет поэзии? Казалось бы, она создана для того, чтобы звучать, тем более – на Красной площади.
М.И.: Здесь несколько моментов. Во-первых, сейчас, как говорится, из каждого утюга звучит мысль о том, что дети мало читают, как же их приучить, что мы из самой читающей страны мира стали самой не читающей, и прочие проблемные вещи, связанные с клиповым сознанием подростков, с большим потоком информации. Конкурс "Живая классика" направлен как раз на решение этого сложного вопроса. Ребёнок, чтобы участвовать в конкурсе, как минимум, что-то должен прочитать. Как максимум, он должен прочитать несколько произведений, чтобы выбрать то, что ему нравится. И вот эта проблема уже 11 лет решается фондом "Живая классика", нашими петербургскими коллегами, которые придумали всю эту прекрасную историю. Может быть, опять (пуританский у нас сегодня разговор немножко) высокомерно это прозвучит, тем не менее: поэзия – это элитарное, надо начинать с простого, с прозы. И в этом смысле это – первая ступенька, не обижая прозаические произведения, конечно, первая ступенька для того, чтобы примкнуть к читающим людям. Это первая история. А вторая история, и это чётко прописано и в нашем региональном Положении, и в федеральном Положении, что – только прозаические тексты.
К сожалению, каждый раз бывает ребёнок, который хочет читать стихи, а мы их не допускаем и обнуляем баллы. Для стихотворных текстов есть большое количество других конкурсов, а читать прозу наизусть – это, я вам скажу, не так-то просто. Если сейчас спросишь любого человека на улице, он одно-два стихотворения выдаст на гора, а вот прозу, отрывок на три минуты… Это же надо выучить!
Н.С.: И без пауз, когда можно позволить себе всякие "э-э-э", надо же красиво, артистично.
М.И.: Более того, они же это проигрывают, читая. Поэтому я сказала (и сама себе противоречу), что это – вроде как ступенька только, а с другой стороны, проза – это высшее актёрское искусство! Одно дело, когда ты читаешь стихотворный текст, ты добиваешься отклика ответного гораздо проще, мы это можем признать…
Н.С.: Сам строй стихотворный способствует этому: ритм, рифма…
М.И.: Да, там лирика сама как род литературы направлена на эмоции, на ответные эмоции у слушателя. А проза – она другая. И здесь, чтобы произвести впечатление на слушателей, чтобы не было скучно, это нужно уметь. Поэтому – это уникальный конкурс.
Н.С.: И выше всего оценивался, больше баллов давал критерий такой, насколько чтецу, во-первых, удалось донести смысл того, что он читает, а во-вторых, именно эмоциональное воздействие, эстетическое, интеллектуальное воздействие, насколько он затронул и душевные струны какие-то, и не только душевные, чтобы и уму, и сердцу…
М.И.: Понятно, что это крайне субъективная история. Мы это осознаём, понимаем, принимаем. Мне посчастливилось в том году быть в рамках этого конкурса модератором. Я слышала, как оценивают федеральные наши коллеги этот конкурс чтецов, и зафиксировала для себя, что каждый из членов жюри говорит абсолютно субъективную историю: "меня зацепило", "я вас услышала", как в фильме (смеется), "я тебя вижу", а тебя я "не вижу"… Хотя текст был прекрасный и отработанный, и актёрская игра, и мимика, и всё что хочешь, но "я тебя не вижу", "ты меня не покорил". И всё.
Н.С.: И ничего с этим не поделаешь.
М.И.: А если бы сидели, условно говоря, другие пять человек, может быть, этот текст "зашёл" бы. Поэтому сейчас очень много звонков от родителей, от педагогов, которые говорят: "Мы опять не попали… Что нам сделать ещё?!" Я не знаю, коллеги, что вам ещё нужно сделать. Слушать, смотреть… Говорят, вот, у меня сын (у меня дочь) – это же самые талантливые люди на свете…
Н.С.: Да, это всегда так для родителей.
М.И.: Конечно! Я не сомневаюсь в таланте вашего ребёнка, но почему вы сомневаетесь в таланте других участников? Это рулетка! Хотя есть критерии, вы их видели прекрасно, но все равно это субъективное…
Н.С.: Лично меня, возможно, потому что приходится слышать много всего звучащего, много текстов, отталкивало немного, когда дети переигрывали, когда слишком вот этот самый пафос, невозможно слушать. Ты понимаешь, что ребёнок-то хотел как лучше, но здесь, наверное, как раз нужно педагогу посмотреть со стороны холодным взглядом и где-то подкорректировать.
М.И.: Абсолютно с вами согласна, потому что в этих выступлениях, которые переигрывают, перекос был. Я уже говорила про соотношение: девяносто пять процентов – ребёнок и пять процентов – учитель, а там вот перекос, и это взрослые настраивают, потому что сам ребёнок… У него ещё нет просто жизненного опыта для такого прочтения. И я вижу человека старшего за этим чтением. Меня это тоже всегда коробит. И это режет слух. Я уже три года занимаюсь этим конкурсом и, надеюсь, продолжу, если позволят мне это делать, и хочу сказать, что года от года всё меньше и меньше таких вот наигранных, с ломанием рук и с закатыванием глаз чтений. Эти приёмы уместны тоже, но в строго дозированном варианте и, конечно, при определённых текстах, далеко не всех. А если это какой-то юмористический текст, то они там ужасно мешают, а не помогают. Ответственность за это несёт, на мой взгляд, наставник, который может сориентировать ребёнка.
Н.С.: Наверное, надо больше смотреть выступлений победителей?
М.И.: Да, но победители – они до такой степени разные, что если ты поставишь себе цель: я посмотрю и пойму – как… Нет, такого не будет!
Н.С.: У нас 163 участника в этом году. Это больше или меньше, какая тенденция?
М.И.: Не могу не похвастаться. У нас есть группа региональных кураторов. И каждый год кураторы всех регионов скидывают статистику. И я вам скажу, что мы по количеству участников – всегда в первой пятёрке, потому что у нас есть регионы в которых – 30-40 участников, а мы 150 плюс всегда. К сожалению, случается так, что по вине взрослых, организаторов, не все ребята дошли до регионального этапа, потому что у нас есть нормативный документ, в соответствии с которым работаем. И за его реализацией следит наставник, куратор того или иного отдела образования или школы. И вот сейчас выясняется, что некоторые не подали свои заявки из муниципалитетов. Мне очень обидно это слышать, потому что был вебинар по этой проблеме. Ещё было бы больше – я к этому веду.
Н.С.: То есть, если бы взрослые внимательно прочитали Положение и сделали правильные выводы. Потому что были моменты, когда прописан хронометраж, например, три минуты, а в основном всё было – больше трёх минут. Это же вроде бы элементарно.
М.И.: Сейчас всё школьное образование говорит о функциональной грамотности, то есть у нас школа поворачивается от знаний к умениям. Это умение – умение читать у нас не развито, я вам скажу честно. То есть люди либо вообще не читают документы, а мы по ним работаем, как бы нам не хотелось уйти в творчество и в полёт, тем более конкурс сам такой, позволяет это сделать, но мы работаем по документам. Там есть сроки, там есть конкретные условия, и все положения нужно выполнять, чтобы все участники были в одинаковом положении.
Н.С.: Три минуты – это, конечно, мало, но как человек, работающий на радио, где есть маленькие программы, я понимаю, что три минуты – это целая передача. То есть можно вместиться, но другое дело, какой фрагмент выбрать. Иногда же берут какие-то кусочки из повести, например, или из романа. Девочка читала отрывок из произведения Наринэ Абгарян "Манюня", колоритно прочитала, но тот фрагмент, который она выбрала, я не поняла, почему: там бабушка, вот эта Ба, такая гроза, она просто сковородкой побивает несчастную цыганку, которая заглянула не вовремя к ним в окно. И что? Что этим фрагментом хотел сказать чтец? Можно было бы из-за этого же произведения, мне кажется, выбрать другой какой-то кусочек на три минуты…
М.И.: Вы совершенно правы, потому что мы оцениваем чтение текста, то есть слушать слышит какой-то текст. Если же это текст принципам текста не соответствует, то есть у него нет целостности, у него нет композиции, у него нет структуры, то у всех слушателей остается резонный вопрос: к чему это? Конечно, у нас есть короткие жанры: Чехов, Зощенко, постоянно мы слышим, Тэффи, Шукшин – это часто исполняемые авторы, но это всё-таки специфическая такая юмористическая литература, кому-то, может быть, нужно и другое, близко по темпераменту и так далее. Выбрать из большого текста фрагмент целостный – это тоже отдельный вид искусства, и не каждый с этим справляется. Но, я думаю, здесь нет никакой трагедии, потому что – это всё равно опыт. И цель главная, которую я уже упоминала, достигнута: человек читает.
Смущает, когда конкурс – ради конкурса. Хоть это и звучит ужасно "не победа, а участие", но я всё-таки ближе к этой мысли.
Конкурс "Живая классика", понятно, что у него есть победители, призёры и так далее, но главная его цель не в этом. Главная его цель в том, чтобы люди начали читать. Притом не просто люди, а юные люди! И эта цель достигается.
Сегодня она выбрала (или он выбрал) не совсем уместный фрагмент или нелогичный, без концовки, зато на следующий год он или она это оценит, посоветовавшись с педагогом, выберут другой фрагмент, а человек – уже там, он уже с нами! Он уже в танцах (смеется).
Н.С.: Интересно, сколько всего за одиннадцать лет приобщилось к чтению, не считали?
М.И.: По участникам регионального этапа – это порядка трех тысяч человек.
Н.С. Это только в нашей республике, а если всю Россию брать…
М.И.: Там идёт счёт уже на десятки, а то и сотни тысяч… Это громадная армия, армада читающих людей. При этом вот трое наших победителей ежегодно отправляются в "Артек", равно как и со всех других регионов, и там целая смена им посвящена. Это "майские" дети наши. Глядя на этих детей, я, взрослый человек, работающий достаточно долго, я удивляюсь тому, насколько они заряжены! Я точно могу сказать – это будущее России. То есть они будут читать сами, они будут это пропагандировать. Притом не так, как мы – из позиции я взрослая, а ты – ребёнок, читай давай, это классика. Нет – с позиции равного. И у них это получается. Они так захватывают!
В этом году одна девочка, которая не участвовала в конкурсе, но она была в том году в мае в Артеке, и она говорила, как приходили, слушали и рыдали, и смеялись, и мурашками покрывались – всё как положено! Так что это работает.
Н.С.: Среди этих молодых людей читающих есть же и совсем юные молодые люди…
М.И.: С пятого класса начинается…
Н.С. А есть уже заканчивающие школу. Вот как оценить, понятно, что весовые категории разные, но они идут в одной группе на равных.
М.И.: Да, и я сразу предвосхищаю вопросы, может быть, не ваши, но тех, кто будет слушать нашу передачу, скажу: есть такое мнение, что "тянут малышей и мальчиков" (смеется). Нет, это не так. Они соревнуются друг с другом. Несмотря на то, что одному может быть 18 или 17 лет, а другому – 10, понятно, что совершенно разный подход, разные тексты и есть даже такой критерий, насколько текст соответствует возрасту. Чтобы не было такого, что ребёнок десяти лет рассказывает про неразделённую любовь и как он из-за этого переживает, а одиннадцатиклассник рассказывает, как он подрался с мальчиком каким-то. Мы оцениваем самое главное – эмоциональное воздействие…
Н.С.: В предыдущие годы мы тоже об этом говорили, что иногда повторяются какие-то произведения, есть любимые, которые все хотят прочитать, а оно уже настолько навязло, надоело… Но в этом году какие-то новые вещи звучали…
М.И.: Фонд несколько лет назад список сделал, потом они отказались от него: был список не рекомендуемой литературы, то есть это вот та классика-классика, которую зачитали до дыр… В этом году такого списка уже не было, но, видимо, он сработал, потому что дети читают очень интересные тексты, необычные, не заезженные, неизвестные. Более того, у Фонда "Живая классика" есть требование в Положении: нужно читать такой текст, который официально издавался тиражом не менее двух тысяч экземпляров. Это как раз для того, чтобы тексты с разными сомнительными словами (с чего мы начали) не проникали в наш конкурс. Чтобы это были профессионально скорректированные, отредактированные тексты, а не самиздат, не что-то подобное. Поэтому работа и в этом направлении тоже ведётся, но тексты бывают разнообразные, прекрасные.
Н.С.: Мне кажется, хотя и разрешено правилами использование музыки, декораций, каких-то костюмов, но это тоже всё в этом конкурсе отвлекает и мешает. И где-то музыка элементарно заглушала голос. Когда школьник сам тихо читает, текст сложный и музыка во всю гремит – это раздражало очень сильно, субъективно меня.
М.И.: В том году я была ещё и модератором на конкурсе для учителей. Кстати, конкурс "Живая классика" не только для учеников, но и для учителей федеральным центром второй раз проводится. А до этого мы в течение пяти лет проводили, наш регион, по инициативе коллег. Была координатором Юлия Александровна Жукова, она проводила всегда для учителей тоже такой конкурс. А потом Фонд эту идею от нас (я надеюсь, от нас) позаимствовал, и по России это стало проводиться. И вот я тоже была модератором на одной из групп этого конкурса. Продолжая вашу мысль и соглашаясь с ней, я скажу, что самое сильное впечатление произвело чтение… Ну, там текст, конечно, был такой, что до мурашек… Девушка была – на чёрном фоне в чёрной одежде и только голос… Я говорю, а у меня мурашки… Это был космос какой-то! Было ощущение волшебства.
Повторю, чтобы нас правильно поняли, что все дополнительные аксессуары: наряды, музыка, какие-то предметы, которые помогают человеку читать, – это можно, но это не должно быть главным. То есть текст звучащий – это в приоритете.
Н.С.: Сам по себе текст и человеческий голос – это такой мощный инструмент, когда они "в дуэте"… Я еще отметила, что в группе из 23 чтецов, где я была в жюри, было всего, по-моему, два текста военно-патриотической направленности. Потому что раньше дети очень много брали таких текстов, а они тяжёлые, как бы изначально они уже немножко настраивают на слезу, само произведение, само время – Великая Отечественная. В этом году более соответствовало возрасту и жизненному опыту, которого у детей ещё очень мало для таких текстов.
М.И.: У нас же есть две эмоции самые сильные, самые яркие – это слёзы и смех. То есть когда человек выбирает текст, он должен чётко понимать, какую эмоцию хочет вызвать, какая эмоция ему ближе. У одного получаются вот такие проникновенные тексты, когда все в мурашках, все со слезами на глазах, все в ощущении катарсиса полного, а другой выбирает текст более близкий для него лично, и вызывает смех, улыбку, хохот, веселое настроение. И опять нельзя сказать, что какой-то предпочтителен. Потому что, если мы проследим за победителями, там будет чередоваться это: смех, слёзы – никакой логики.
Н.С.: Мы говорили про пафос. Здесь, наверное, тоже надо это как-то отметить себе наставникам, в первую очередь, что крик, например, он не способствует усилению эмоционального воздействия. Иногда шепот может вызвать эти самые мурашки, если текст еще такой, о руках матери, например, зачем кричать-то, спрашивается….
М.И.: Сильная эмоция у читающего всегда будет резать… Это же Древняя Греция, теория об искусстве, помните, там вот эта девушка с раскрытым в крике ртом. И нам преподаватели говорили, что мы не можем на неё смотреть долго, нам лучше догадываться о крике, нужно зафиксировать эмоцию либо до, либо после, но не во время… Тут как настроит учитель, педагог ученика. И если он сам это видит, отслеживает, он и ученику поможет. Дети – максималисты, им кажется, чем громче – тем лучше. Конечно, не всегда так.
Н.С.: По-моему, у Драгунского рассказ есть про урок пения. Да я же громко пою, чем плохо-то?! А в ноты кто попадать будет… Кто в жюри у нас, "а судьи кто"?
М.В.: Судьи чудесные. Жюри в этом году как никогда большое. Есть учителя русского языка и литературы. Это не только Уфа, разные муниципалитеты нашей республики. Мы ротацию жюри проводим ежегодно, есть свежие кадры, есть более опытные коллеги. У нас есть среди членов жюри представители высшей школы, в частности УУНиТ, БГПУ им. Акмуллы, потом у нас есть так называемая широкая общественность: поэт Александр Хватков, он с нами из года в год работает, он на это смотрит с профессиональной точки зрения… У нас есть представитель театрального мира, журналисты, и все те, кто слушают, понимают слово и могут оценить его по достоинству. Мы очень дружно и слаженно работаем. Я надеюсь, что будет так и впредь. Будем совместными решениями выбирать самого достойного. Справляемся. В этом году не знаю, как наши победители выступят в "Артеке", а в том году и в предыдущем году было очень радостно слышать, что наши ребята сначала прошли в полуфинал, потом – в финал. А вот в том году даже – в суперфинал! Хотя я понимаю, что никакой моей личной заслуги в этом нет, но я безумно горжусь этим фактом, что республика Башкортостан была представлена на таком широком масштабном мероприятии международного уровня. Потому что там, на Красной площади, уже были представители и других стран, и они соревновались между собой.
Н.С.: Они тоже читают на русском языке?
М.И.: Тексты могут быть и переводные, равно как и у наших участников, но это русский язык, звучит русская речь, да.
Н.С.: У нас победители едут в мае в "Артек". А потом как?
М.И.: Там достаточно сложная система отбора, потому что в мае в "Артек" собираются порядка 300 детей со всей страны, а сейчас с учётом новых регионов может ещё больше будет. Там проводится полуфинал в "Артеке", из этих трёхсот отбирается какое-то количество. Потом там же в "Артеке" через несколько дней будет финал. После финала в суперфинал выходят десять. И остаются единицы. То есть там серьёзнейший отбор. И там члены жюри – всем нам знакомые актеры, известные авторитетные люди, которые оценивают с профессиональной точки зрения, глядя на выступающих, как на актёров, а не как на учеников.
Н.С.: Помню, смотрела в записи прошлогодний финал. Это же ещё очень зрелищно, практически как открытие Олимпиады! Все торжественно, много зрителей, и дети на такой огромной сцене прекрасно держатся. И на Красной площади тоже читать… Наверное, есть дрожь в коленках.
М.И.: Наш участник суперфинала Роман Коншаков из города Салавата сказал, что я там призовое место не занял, но это круто, это классно, буду ещё и дальше участвовать. Так что мы желаем и ему, и всем нашим ребятам успехов, побед, свершений, и пусть это будет для них классным, крутым стимулом к развитию.
Н.С.: Да, пусть будет так. Положение не запрещает несколько раз участвовать?
М.И.: Если победитель, лауреат участвует в следующем году, он имеет право делать это на общих основаниях и с другим текстом.
Первое место занял Адель Рахманкулов, ученик пятого класса школы номер два села Киргиз-Мияки (Миякинский район). Второе место – Елена Меньшикова, ученица одиннадцатого класса СОШ № 7 г. Бирска. Третье место – Богдан Григорьев, ученик восьмого класса средней школы села Чуваш-Кубово имени Пономарева (Иглинский район).
И в этом году Фонд "Живая классика" принял решение наградить также ребят, которые заняли четвёртое место. Они тоже награждаются путёвкой в международный лагерь "Артек". И четвёртое место заняла Виктория Анпилогова, ученица девятого класса школы села Родниковка, это филиал средней школы номер один имени Абдуллина села Киргиз-Мияки.
