О лечении и реабилитации людей с алкогольной и наркотической зависимостью поговорили 2 августа 2022 года в программе "Земля Санниковой" на "Радио России-Башкортостан".
Гости студии – главный медицинский психолог Анжелика Ишмеева и врач-психиатр, нарколог, заведующий отделением № 10 Республиканского наркологического клинического диспансера Дамир Мурзакаев.
Анжелика Ишмеева: Это, конечно, рабство, потому что зависимость меняет саму личность, диктует свои законы употребления психоактивных веществ и происходит некое раздвоение личности. Есть, вроде бы, свободная личность, которая говорит, что это я сам принимаю решения, но в то же время в итоге выходит, что человек – раб психоактивного вещества, бутылки ли, порошка или инъекции.
Дамир Мурзакаев: Раб каких-то психоактивных веществ, которые употребляет, потому что в любом случае идет поражение головного мозга, происходят очень сильные патофизиологические изменения, возникают определенные виды энцефалопатий.
Вед.: Дамир Валеевич, когда вы терминами говорите, совсем не страшно, честно говоря. “Энцефалопатия” – красивое слово. Помню, коллега, биолог по образованию, у нее была в семье проблема с алкоголизмом близкого человека, я, говорит, ему пыталась объяснить: вот представляешь, твой мозг, и там такая зона появляется, как спрут со своими щупальцами, который хочет пить, просит пить, пить, пить. Его на время можно “отключить” какими-то препаратами, он заглохнет, замолчит. Но если хотя бы капля туда попадет, в его жадную пасть, он снова начинает шевелиться и просить.
Дамир Мурзакаев: Можно сопоставить с другим заболеванием, таким как инфаркт миокарда. Происходит омертвение участка сердца, идет рубец, нарушение кровоснабжения сердечной мышцы. Здесь происходит то же самое. Не просто так же говорят, что нервные клетки не восстанавливаются. Они, конечно, восстанавливаются, но очень медленно.
- При алкоголизме или наркомании процесс лечения, конечно, длительный. То есть это не обходится только снятием похмельного синдрома.
В данном случае, стационар работает на снятие абстинентного синдрома или ломки, если по-другому сказать, похмелья. Дальше пациент отдается в руки психологов.
Вед.: Вот, Анжелика Тамерлановна, тему спрута можно развить. Как вы приручаете этого “зверя”, который в мозгу заводится?
Анжелика Ишмеева: Приручить-то его нельзя. Договориться с ним тоже нельзя. Тут очень важно решение, чтобы он больше не посещал и не двигался. Даже когда бывает, что хочется чего-то особенного, на это вестись не стоит.
- У человека, страдающего алкогольной зависимостью, есть только один вариант: либо пить, либо сохранять полностью трезвость.
Дамир Валеевич сказал про энцефалопатии. Человек не усваивает новую информацию, не может держать в памяти, идет сексуальная “расторможка” очень часто у лиц, страдающих любого рода зависимостью. Идет обострение сексуальных инстинктов, и при этом теряется адекватность восприятия реальности, то есть, допустим, человек может захотеть что-то такое эротическое, не учитывая, что он находится в обществе, на него смотрят. Или человек выходит в магазин, заходит за угол и обратно дорогу найти уже не может, потому что он не помнит, у него теряется ориентация. Он не понимает, в каком времени живет. Часто у лиц, страдающих алкогольной зависимостью, неплохо сохраняются воспоминания прошлого, они достаточно детализированы, они могут говорить о своем прошлом, особенно о прошлых заслугах.
Вед.: А настоящего не помнят?
Анжелика Ишмеева: Да. То есть то, что было вчера-позавчера, незначимо и не держится в памяти для них.
Вед.: То есть вот эта история, когда “а поутру они проснулись…” и не могут вспомнить, что было вчера, это не только в кино, это на самом деле происходит.
Анжелика Ишмеева: Это классика жанра.
Дамир Мурзакаев: Да. Потому что развивается, как я уже сказал, энцефалопатия, хронические психозы, которые ведут как раз к потере памяти.
Вед.: У новичков таких провалов не может быть, когда он не помнит?
Дамир Мурзакаев:
- У новичков могут быть так называемые палимпсесты, когда человек выпил и не фиксирует текущие события.
На следующий день – все нормально, он воспринимает все, как есть, но он не может вспомнить, что он делал в той или иной ситуации (когда был пьян – Ред.). Это является первой предпосылкой уже хронического алкоголизма, тяжелой предпосылкой алкогольных психозов.
Вед.: То есть сигнал такой уже.
Дамир Мурзакаев: Да, сигнал. Алкогольные психозы бывают острого характера – “белая горячка” или по-другому делирий, и хронические.
Вед.: Палимпсест – тоже красивое слово. Это когда поверх одного изображения наносится другое. Это из книжной истории.
Дамир Мурзакаев: Ну, это просто выпадение информации.
Вед.: То есть у вас это слово тоже есть. Выпадение из реальности.
Дамир Мурзакаев: Да, выпадение из реальности при злоупотреблении алкоголем. Вот вы сказали краб, да, спрут, который потихонечку и кушает головной мозг.
Вед.: Ужас какой.
Дамир Мурзакаев: Он откусывает кусочками и съедает.
Вед.: Кошмар. Еще эти щупальца запускает во все органы.
Дамир Мурзакаев: Органы и системы, да.
Вед.: В печень, в сердце, сосуды – все же страдает. С другой стороны, эти щупальца запускает в социальную среду, в которой человек находится, делая созависимыми тех, кто рядом: жена, муж, дети, наверно, в меньшей степени. Вот эту созависимость наблюдаете на практике?
Дамир Мурзакаев:
Созависимость очень широко распространена среди наших пациентов.
Дети страдают в первую очередь. То есть родитель, злоупотребляющий психоактивными веществами, закладывает ребенку в головной мозг то, что это – в пределах нормы. И, конечно, это в будущем будет проявляться.
Анжелика Ишмеева:
Родитель травмирует личность ребенка и растит себе человека, удобного для дальнейшей своей жизни.
Вед.: Допустим, когда сильно отец пил, ребенок это видел, видел скандалы, как отец поднимал руку на маму, и он говорит: я так жить не буду. Такое ведь тоже бывает.
Анжелика Ишмеева: Такое бывает.
Дамир Мурзакаев: Это бывает часто в таких семьях, но этот ребенок, когда вырастает, он вспоминает вот это вот, то есть на уровне подсознания это уже заложено. В любом случае – психологическая большая травма. Здесь работа большая и у психологов, и у наркологов, и, конечно, у психиатров.
Анжелика Ишмеева: Созависимость бывает как последствие житья с человеком, страдающим алкоголизмом, но, может быть, собрались два человека: жертва, допустим, и мучитель, которые периодически меняются местами. Такое тоже может быть.
Мы говорим о созависимости, как о деформации отношений семейных.
Вот про того молодого человека, который говорит: я так не буду, и он вообще не общается со своими родителями, это же не норма психологического взаимодействия родители-дети. То есть он отвергает полностью семью, отрезал себя от нее и живет своей жизнью.
Вед.: И, наверняка, сам тоже страдает от этого.
Анжелика Ишмеева: Конечно. Тут подключаются уже другие психологические процессы деформации. Или, например, человек, который тоже может в детстве говорить, что нет, я так делать не буду никогда, но потом он просто вместо алкоголя выбирает наркотики. И у мамы, которая мучилась с папой, появляется еще новый мучитель, который воспринимается гораздо острее, потому что проблемы детей, особенно в России у нас, для родителей – это трагедия, гораздо большая, нежели свои межличностные отношения.
Вед.: Конечно, хочется, чтобы они жили лучше, шли дальше, выше поднимались…
Дамир Мурзакаев:
Немаловажную роль играет еще у людей, страдающих какими-то зависимостями, генная предрасположенность.
То есть передается по наследству, к сожалению.
Вед.: Писатель есть такой Дмитрий Быков, и его спросили: много графоманов сейчас, в интернете – куча пишущих стихи, прозу, что с ними делать? Он говорит, ну, это же лучше, чем пить, печень не страдает. И потом – все же, говорит, зависимость, и любовь – та же зависимость, по сути.
Анжелика Ишмеева: Вот оно, большое заблуждение!
Не путайте потребности личности, привычки и зависимости. Это вещи очень разные.
То есть если любовная зависимость, как вы говорите, – это как раз созависимость.
Вед.: Когда человек говорит: жить без тебя не могу…
Анжелика Ишмеева: Это чистой воды созависимость.
Созависимость – это когда человек в доминанту своей жизни ставит жизнь другого человека.
То есть выдвигается приоритет, появляется идол – вот это есть созависимость.
Вед.: И материнская любовь такая же может быть, когда контролируется каждый шаг.
Анжелика Ишмеева: Конечно.
Есть такое в созависимости понятие “деструктивные семьи”.
И эта мамочка своей любовью может задушить и направить не в то русло своего ребенка, у которого предрасположенность, допустим, только по линии отца. Но ему не очень повезло с мамой, и мама своей любовью его задушила.
Вед.: И это приведет к алкоголизму, скорее всего.
Анжелика Ишмеева: Алкоголизм, игромания, наркомания, другие варианты могут быть. Он может быть трудоголиком какой-то период жизни.
- Важно: любовь – это не рабство. Любовь – это взаимодействие двух личностей полноценных.
Вед.: А вот этот посыл, что нужно найти ту зависимость, которая менее разрушительна для тебя, ну то есть не алкоголь, не наркотики, а что-то, ну не знаю, кто-то семечки грызет, на конфеты переходит, когда курить бросает, хотя тоже вредно.
Анжелика Ишмеева: Потребность – это то, с чем рождается человек. Когда ребеночек рождается, у него есть потребности определенные.
Вед.: Базовые.
Анжелика Ишмеева: Базовые потребности. Даже, допустим, психологическая потребность в поглаживании. Вот без этого человеческое существо полноценно не вырастет в личность. А зависимость приобретается вследствие неверной жизнедеятельности личности.
Зависимость появляется и претендует на звание потребности. Но это лжепотребность.
Вед.: Подмена происходит.
Анжелика Ишмеева: Да, подмена. Что такое привычка? Привычка – это то, к чему человек привык, поведенческая. Она может быть положительная, может быть отрицательная. Сознательным способом можно либо ее затереть, либо сделать ее ярче. Зависимость просто так, сознательным способом, что дай-ка я не буду больше употреблять алкоголь…
Вед.: С завтрашнего дня завязываю, говорят обычно алкоголики.
Дамир Мурзакаев: С понедельника начну.
Вед.: С понедельника.
Анжелика Ишмеева: Но так как подключены психофизиологические механизмы, невозможно так легко и просто разрушить. Если привычка разрушается в течение двух-трех месяцев хорошо…
Вед.: Шестьдесят дней, говорят, девяносто дней.
Анжелика Ишмеева: Двадцать один плюс закрепление, да. Это мы говорим про нормальную нервную деятельность. Если есть нарушения – чуть подольше. Зависимость за девяносто дней не лечится. За год зависимость не лечится.
Вед.: А вообще она лечится?
Анжелика Ишмеева: Требуется психокоррекция личности, то есть человек должен измениться. И заболевание – хронического характера. Не будет обострений. Вот аллергия лечится?
Вед.: Снимаются симптомы и человек уходит в ремиссию. Вот еще одно красивое слово. То есть у него наступает благополучный период жизни.
Анжелика Ишмеева: Да. И эта ремиссия может быть очень долгосрочной. Вплоть до конца жизни. Но мы знаем очень много случаев, когда человек, 15 лет сохраняя трезвость, и даже 20 лет сохраняя трезвость, при начале употребления снова продолжает деградировать с большей мощностью.
Дамир Мурзакаев: Наша работа, Республиканского наркодиспансера, на чем основана? То есть сначала, естественно, снятие острых проявлений, затем – психологическая помощь в реабилитационном Центре, который у нас находится в Юматово, прекрасный Центр, и далее – диспансерное наблюдение. То есть в случае каких-то позывов, если человек в хорошей ремиссии, мы ему помогаем, медикаментозно, потому что без медикаментозной поддержки, в любом случае, лечить невозможно, только в комплексе, то есть это и медикаментозная, и психологическая помощь.
И, конечно, пациент, который находится на диспансерном учете, он наблюдается, приходит.
Появилось желание выпить, но он не хочет опять идти в эту яму, он приходит к наркологу.
Врач смотрит и определяет, что ему больше нужно: или стационарное лечение, или реабилитация, или амбулаторное лечение медикаментозное.
Вед.: В названии “клинический” – важное слово, и, получается, новый статус нашего диспансера. Что привносит это слово в вашу работу практическую?
Дамир Мурзакаев: Идет расширение, прежде всего, научной работы в сфере наркологии. Мы закрепились сейчас за кафедрой психиатрии и наркологии. Появились свои профессора, курирует кафедра нас. После присоединения стерлитамакского отделения к нам мы начали называться “Республиканский клинический наркологический диспансер”. У нас появилась своя клиника.
Вед.: А вообще по республике насколько доступна помощь наркологов?
Дамир Мурзакаев:
В каждом районе Уфы и в районах республики при ЦРБ – свой нарколог.
То есть наркологический кабинет, где ведется прием, направление на госпитализацию, оформление справок на водительские права, на оружие.
Вед.: Бывают ситуации, когда человек говорит: да я же не алкоголик, в любой момент могу завязать, ну вот пока не хочу. Когда человек не хочет, а проблема есть, и страдают близкие…Силовой метод, раньше как это называлось, принудительное лечение…
Дамир Мурзакаев: ЛТП.
Вед.: Да, сейчас нет у нас таких организаций?
Дамир Мурзакаев: К сожалению, сейчас такого нет. Все лечение – только на добровольной основе. Но человек сейчас он не хочет, он пьет, ему хорошо, но наступает кризисный момент, когда он подходит уже к обрыву, и начинает уже шататься, и вот-вот он сорвется, конечно, он понимает: или он будет лечиться или он умрет. У человека срабатывает инстинкт самосохранения. И они все бегут к наркологу. Другого выхода нет.
Анжелика Ишмеева: А еще есть две программы.
Программа "По суду", когда человек делает выбор: либо он будет находиться в местах не столь отдаленных, либо пройдет курс лечения и реабилитации в наркологии.
Это касается алиментщиков, кто не платит алименты. И тех людей, у которых бывают правонарушения, где задействовано наркотическое вещество.
Дамир Мурзакаев: Это люди, которые совершили то или иное деяние в алкогольном опьянении или в наркотическом, и привлеклись к уголовной ответственности. Но есть и административные нарушения. Вот, водители, которые совершили в пьяном виде ДТП, пострадали люди, там уже идет решение суда. Направляют этих людей к нам на лечение, их контролируют, и если человек не проходит лечение или реабилитацию, их уже привлекают к более тяжелому наказанию.
Вед.: Это программа “По суду” и называется, а еще какая?
Анжелика Ишмеева: Есть программа “Моя семья”. Идет совместно с Министерством семьи, труда и социальной защиты населения, касается тех семей, чаще всего многодетных, где наблюдалось неродительское поведение родителей, связанное с употреблением алкоголя.
Дамир Мурзакаев: И наркотических веществ.
Анжелика Ишмеева: И наркотических веществ. Но преимущественно, конечно, идет алкоголь. И органы опеки контролируют этот процесс.
Мамочки, папочки пока лежат у нас, дети у них находятся под присмотром опеки.
То есть это, на самом деле, очень мотивирует людей, потому что всегда есть вопросы, которые надо решать: куда детей оставить, как с работой решить вопрос и т.д. и т.п.
Благодаря программе “Моя семья”, уже очень много людей у нас пролечено с Башкортостана всего.
Районы таким образом попадают в реабилитацию.
Дамир Мурзакаев: Мотивация, конечно, прежде всего, – лишение родительских прав. Родители, не все, конечно, но в основной части своей берутся за голову.
Вед.: Мы когда говорим об алкоголизме, представляются люди, у которых денег нет, работы нет, образ жизни такой… Но, на самом деле, в разных слоях общества, с разным образованием бывают люди, страдающие алкоголизмом. И среди творческих людей – немало страдающих зависимостью. И те, кто, например, на хорошей работе, стараются скрывать, не хотят обращаться к наркологам, наверное, полагая, что их же на учет возьмут и об этом все узнают…
Дамир Мурзакаев: По поводу диспансерно-поликлинического учета, конечно, это не на всю жизнь. Человек приходит, отмечается, если нужно – какая-то помощь ему оказывается.
По истечению определенного срока пациент снимается с учета безболезненно.
То есть, пожалуйста, и права получай, и на работу устраивайся. Но есть такие пациенты, которые еще не вклинились в такую тяжелую стадию болезни, таким предоставляются платные услуги, они являются конфиденциальными, то есть пациент поступает со своим паспортом, но на учет он не ставится.
Вед.: То есть в компьютер, в базу данных, он не вносится?
Дамир Мурзакаев: Не вносится. Конечно, мало ли какие бывают ситуации, ну, например, жена умерла, мама умерла – человек запил, попил недели две, ему плохо, он сам не может выйти. Просто нужно помочь ему – пожалуйста, то есть это не говорит о том, что человек всегда будет стоять на учете. Нет.
Анжелика Ишмеева: И то, что вы описали алкоголика – пахучий, безденежный… Это вы говорите о третьей стадии алкоголизма, но есть еще первая, вторая и промежуточные.
Вед.: А первая какая?
Анжелика Ишмеева:
На первой стадии человек увлечен употреблением алкоголя. Для него алкоголь является таким приключением, хулиганством.
Есть уже негативные последствия, но они пока для него не значимы. Психологическая зависимость уже сформирована. Дает о себе знать. Этих людей уже можно увидеть в толпе.
Вед.: По каким приметам?
Анжелика Ишмеева: Повышенный интерес к употреблению психоактивного вещества, активность именно в употреблении вещества, а не в самом процессе празднования. Когда смещается в доминанту, акцент на употребление алкоголя: горе – алкоголь, праздник – алкоголь, делать нечего – алкоголь. Алкоголь и такой вкусненький, и такой вкусненький.
Вед.: А если еще смешать…
Анжелика Ишмеева: Смешать могу себе позволить. В норме, на самом деле, человек не смешивает алкогольные напитки, скажем, человек выбирает, допустим, белое вино, выпивает бокальчик вина и – все, то есть он не достигает стадии опьянения. Когда чего-то он уже не помнит, не контролирует свое поведение – это уже звоночки. На первой стадии эти звоночки уже есть, но они не такие яркие.
Дамир Мурзакаев: В моей практике были такие пациенты, в основном айтишники, которые за компьютером, которые стимулируют себя. Есть пациенты, которые более замкнутые, не могут общаться с девушками, то есть, выпив определенное количество алкоголя…
Вед.: Снимают зажим…
Дамир Мурзакаев: Растормаживаются.
Вед.: “Для храбрости”, вот слово есть.
Дамир Мурзакаев: Но это еще первая стадия, когда человек может выпить любое количество, но, если переберет, его начинает рвать. На второй стадии, к сожалению, этот рвотный рефлекс проходит, и человек начинает болеть с похмелья.
Третья стадия – это уже хронические психозы. Эти пациенты недееспособны ни физически, ни психически – никак.
Вед.: Это печально. Это уже вплоть до галлюцинаций?
Дамир Мурзакаев: Галлюцинации возникают уже во второй стадии, и зрительные, и слуховые. В простонародье это называется белая горячка. Делирий.
Вед.: Белочка, да. Ласковое слово, но неласковое явление.
Дамир Мурзакаев: Да. В любом случае, это отек, набухание головного мозга, который приводит к отмиранию определенных участков головного мозга, ну это грубо, чтобы было понятно, то есть приводит к энцефалопатии. И человек становится глупым. Ну, вроде маленькие дети у них, купи ты шоколадку. Ага, я лучше куплю чекушку, она столько же стоит. Понимаете, уже сравнение у них идет с алкоголем.
Вед.: Есть грустный анекдот. В очередной раз повысились цены, ребенок спрашивает: “Папа, теперь ты будешь меньше пить?”. “Нет, теперь ты будешь меньше есть”. Из этой серии. Наверное, один из признаков зависимости, когда интересы близких отодвигаются, то есть на первом месте – его “хозяин”. Мы говорили о рабстве.
Дамир Мурзакаев: Падает критика, им становится, грубо говоря, наплевать на близких. Они думают только о себе.
Вед.: Свобода от рабства. Давайте обозначим основные условия этой свободы, как ее достичь, какие должны быть шаги человека, который хочет освободиться от этого рабства.
Дамир Мурзакаев: Прежде всего – пройти курс лечения медикаментозный.
Вед.: Дамир Валеевич, может, некоторые думают, где же я возьму деньги на лекарства? Это, наверное, дорого.
Дамир Мурзакаев: Есть госгарантии бесплатного оказания наркологической помощи.
Вед.: То есть за лекарства не платят?
Дамир Мурзакаев: Не платят. И очень хорошие препараты. Честно скажу, даже не во всех стационарах, больницах есть. Они получают полноценное лечение. Мы поддерживаем и сердечную деятельность, и ноотропы, то есть церебральную функцию восстанавливаем, и печень, то есть практически на все органы и системы у нас идет лечение одновременно. Потому что при синдроме отмены, будь то ломка или похмельный синдром, страдают все органы и системы, поэтому стараемся лечить сразу все.
Вед.: Вы упомянули слово “Юматово”, там санаторий у нас, что там они делают?
Анжелика Ишмеева: Нет, не санаторий, там отделение медицинской реабилитации. Станция "Санаторная", только санаторий находится в одной стороне, а реабилитационный центр…
Вед.:Но климат-то один и тот же! За городом, птички, хорошо…
Анжелика Ишмеева: Берег Демы, хорошие полноценные корпуса, комнаты с удобствами, есть даже лечение природой, можно сказать, как санаторий. Но в санатории люди не проходят обучение.
У нас реабилитация связана именно с пониманием механизмов заболевания, с приобретением новых навыков, которые помогут сохранять трезвость.
В реабилитационном Центре работают врачи, медицинские психологи, специалисты по социальной работе, работе с населением. Есть врач ЛФК. Все собрано в одну программу, которая расписана на каждый день. Все это идет в комплексе. Питание.
Вед.: Бесплатное?
Анжелика Ишмеева: Все бесплатное. По направлению.
Вед.: Все условия, только лечись.
Анжелика Ишмеева: Время пребывания – от месяца. Как раз то время, когда можно позволить головному мозгу начать думать иначе. Можно вспомнить о том, что твоя семья тебе дорога, что у тебя есть дети – это твое будущее. Что ты не хочешь заканчивать жизнь, брошенный где-то в неизвестном проулке. Перспективки-то, на самом деле, печальные.
Вед.: Под забором, как говорят, закончить жизнь.
Анжелика Ишмеева: Под забором. Очень часто сгорают в своих домах. Умирают в бытовых драках. Искалеченные. Социальные связи разрушены. Все это может уйти из жизни, если человек захочет сделать первый, второй, третий, четвертый, пятый… шаг.
Очень важно пройти курс.
Вед.: Курс – сколько по времени? Полностью если…
Дамир Мурзакаев: Здесь, конечно, зависит от пациента и его состояния. Некоторые пациенты выходят очень быстро – еще головной мозг не настолько поражен.
Но он не должен никогда забывать, что он алкоголик или наркоман, к сожалению. Это на протяжении всей жизни.
Вед.: Общество анонимных алкоголиков у нас ведь есть?
Дамир Мурзакаев: Есть.
Анжелика Ишмеева: Они тоже с нами сотрудничают, приезжают в реабилитационный центр наш. Как продолжение поддержки своей трезвости.
Вед.: Вот, наверное, важно, чтобы это продолжение было, потому что человек ведь возвращается после всего этого замечательного лечения в среду, где те же товарищи, может быть, если он не поменяет кардинально образ жизни.
Анжелика Ишмеева: Кому-то, например, лучше, когда он уходит полностью в направлении профессионалов и не контактирует с людьми, страдающими зависимостью.
Вед.: То есть индивидуально тоже, да?
Анжелика Ишмеева: Да. Потом наш реабилитант сам принимает решение. Возможно, он будет ходить на их собрания и посещать опять-таки кабинет, где у нас сейчас запускается амбулаторная реабилитация тоже поддерживающего формата.
Вед.: Это что-то новое?
Анжелика Ишмеева: Да.
Вед.: Что это будет?
Анжелика Ишмеева: Для удобства наших пациентов перенесли реабилитационный процесс непосредственно в кабинеты, как раз вот в эти поликлинические отделения. Это позволяет минимум затрачивать времени, но макисмум результата.
Человек у нас приходит сразу к врачу-наркологу и к медицинскому психологу.
Вед.: По месту жительства?
Дамир Мурзакаев: Да, в каждом районе.
Анжелика Ишмеева: Это очень удобно.
Вед.: Юматово – это, конечно, хорошо, но это же не всегда.
Анжелика Ишмеева: Это после Юматово, как поддерживающий вариант.
Выкидывая определенные звенья процессы выздоровления, человек сам у себя приворовывает вот это право на свободу.
Что такое свобода? Это право принимать решения, когда твой головной мозг чист, когда ты видишь перспективы, когда ты почувствовал снова, что такое жить в трезвости, у тебя есть право выбора. Ты можешь выбрать это, а можешь вернуться в то, что ты недавно оставлял за спиной. За эту свободу и борется наркология.
Дамир Мурзакаев: Возвращаясь к энцефалопатии. К сожалению, наши пациенты не воспринимают серьезность последствий. Мы пытаемся их направлять на лечение, на реабилитацию, и далее чтобы они приходили, отмечались. Некоторым пациентам, более сохранным, я говорю: захотелось выпить – приди в кабинет, возьми направление, приди ко мне.
Данное отделение – единственное в республике по лечению наркомании, алкоголизма у ВИЧ-инфицированных пациентов.
Есть прекраснейший СПИД-центр, где назначается и антиретровирусная терапия, которую пациенты получают бесплатно, хотя она стоит бешеных денег. Но, к сожалению, когда человек страдает сильной зависимостью, ему уже, грубо говоря, наплевать на свое состояние, и когда уже только прижмет – а таких пациентов очень много было за мою практику – они уже ложатся и в реабилитацию. У нас реабилитация, кстати, очень хорошо работает уже сколько лет. И далее – продолжают в анонимных наркоманах и алкоголиках, потому что они там общаются, они там все одинаковые, могут высказать все, что хотят. Но психологи с ними более плотно работают, конечно. Я считаю, эту совместную работу, конечно, нужно поддерживать и развивать.
В любом случае, начинаем с медикаментозного лечения – опиатные рецепторы нужно блокировать.
Есть прекрасные препараты. Например, наркоман употребил наркотик, а он на него не действует. И пропадает интерес! Есть такие препараты.
Вед.: А вот раньше что-то вшивали под кожу…
Дамир Мурзакаев: Это препараты дисульфирамового ряда. Они тоже есть. Они работают по-другому. Если, например, человек выпил, идет бурная аллергия, так скажем. Смертельных случаев в моей практике не было, но были предпосылки к этому, то есть помощь оказывали, больных вытаскивали. То есть пациенту объясняешь действие препарата, что можно, что нельзя. В любом случае – здесь работа психологов. Опять я возвращаюсь.
Психология и психотерапия в нашей работе незаменимы.
Сотрудники грамотнейшие. С категориями.
Анжелика Ишмеева: Проходившие обучение в Питере и Москве.
Вед.: Трудоголиков не лечите, случайно? Особенно в Юматово…
Анжелика Ишмеева:
Трудоголизм очень часто, на самом деле, тоже является частью алкогольной зависимости.
Вед.: А можем мы в конце привести пример какой-нибудь хорошей привычки?
Анжелика Ишмеева: Привычки хорошей? Да. Спорт – хорошая привычка.
Дамир Мурзакаев: Зависимости – они все разрушительны. А вот то, что физиологично, будь то любовь, спорт, или человек любит мясо…
Вед.: Кофе?
Дамир Мурзакаев: Кофе – это уже зависимость больше к наркомании.
Энергетики, которые сейчас у нас в свободной продаже, в больших дозах тоже вызывают психозы, то есть “белую горячку” .
С поражением головного мозга. И приводит к атрофии.
Анжелика Ишмеева: Это отдельная тема.
Дамир Мурзакаев: Да, это отдельная тема.
Вед.: А с игровой зависимостью тоже у вас лечатся? Мне кажется, таких немало.
Дамир Мурзакаев: Есть.
Анжелика Ишмеева: Особенно бум был, когда казино были.
Очень часто мы встречаем алкогольную зависимость с интернет-зависимостью.
Также, например, человек, попавший в секту. Очень часто сектантство сопровождается употреблением наркотических веществ или алкоголя для повышения внушаемости.
Вед.: Тренинги личностного роста, даже они вызывают зависимость.
Анжелика Ишмеева: Надо знать, к каким специалистам ты идешь. И все-таки иметь уже определенную базу, чтобы ты получил ровно столько, сколько тебе надо, и чтобы твоя психика не полетела на вот этом вот драйве о том, что ты можешь все, ты царь Вселенной, только захоти – и ты станешь миллиардером.
Дамир Мурзакаев: Про казино, которые сейчас прикрыли. Считаю, что это очень правильный шаг был сделан. Там они сидели сутками. Алкоголь был бесплатный. И психостимуляторы продавались нелегально. Совмещенные зависимости, то есть алкоголизм, наркомания, игромания – все в кучу свалено. С такими пациентами работать было очень тяжело.
Анжелика Ишмеева:
Да, когда зависимость смежная, деградация быстрее идет.
Вед.: Ну что, хорошие привычки вырабатываем. К спорту.
Анжелика Ишмеева: Чтение, путешествия.
Вед.: Кстати, есть выражение “запойное чтение” …
Анжелика Ишмеева: Ну, тогда это уже деформация. Зависимость может породиться из привычки.
Вед.: Во всем чувство меры нужно.
Анжелика Ишмеева: Да, принятие ответственности.
Вообще, вся наша работа заключается в воспитании у человека разборчивости.
Чтобы человек понимал, что он делает. Те же самые товарищи, которые употребляют психоактивные вещества, в большинстве своем не знают, что вообще употребляют. И что грозит за это употребление. То есть кто-то считает, что, ну вот, я же не делаю инъекции себе в вену, покуриваю только, это же не преступление. Я же выпиваю дома, не сажусь пьяный за руль… Во-первых, это пока я не сажусь пьяный за руль.
Дамир Мурзакаев: Под забором же я не валяюсь.
Вед.: Да-да-да.
Анжелика Ишмеева: Под забором же я не валяюсь… Просто не нашелся еще тот забор, то психоактивное вещество и та доза, которая свалит под этим забором. То есть важно понимать, что ты делаешь, и какие последствия будут. Когда ты покупаешь квартиру, машину… ты что делаешь? Логично, что человек изучает вопрос, а потом уже идет на сознательный выбор.
Дамир Мурзакаев: Конечно, все это делается нашим Республиканским наркодиспансером даже на уровне школ. Проводится у нас тестирование. И психологические тренинги. Я считаю, что это очень правильно.
Анжелика Ишмеева: У нас активно выделен кабинет профилактики, и мероприятия, направленные на профилактику зависимости среди детей и молодежи, плюс –агитацию на ЗОЖ.
Вед.: Это, конечно, отдельная тема.
Дамир Мурзакаев: Это огромнейшая тема.
Вед.: В комплексе с компьютерной зависимостью надо, наверно, смотреть, потому что они все там живут.
Дамир Мурзакаев: Наш Республиканский клинический наркологический диспансер всеми этими вопросами занимается. Есть специалисты. Так что милости просим.
